Пока я обдумывала все, магистр чуть сдвинулся вбок, освобождая проход, однако я не торопилась им воспользоваться.

– Вместе со мной прибыл Харакаш, друг моей семьи, рожденный на Туманных островах. Это может быть проблемой? – Пристально следя за магистром Ирвином, я пыталась заметить или почувствовать какое-то особое отношение к моим словам, но тот лишь пожал плечами:

– Нет, защитница. Если ваш спутник будет чтить правила храма и не будет совершать какие-либо ритуалы в честь своего божества, это не будет проблемой.

– Рада слышать. Что ж… – Я оглянулась, мое внимание привлекли служители храма, суетившиеся во внешнем дворе: они помогали с лошадьми и направляли сопровождаемых нами жителей Кохши в другую часть крепости, отрезанную от этой практически такой же внушительной, как внешняя, каменной стеной и воротами. – Я хочу поговорить с вами, магистр, но в более спокойной обстановке. Если вы готовы к этому, конечно. – Мой взгляд снова упал на повозку с телом, что вместе с толпой скрывалась за воротами.

Магистр медлил с ответом, пока я не перевела взгляд обратно на него, а потом снова склонил голову.

– Я прошу дать мне половину часа, защитница, для решения всех вопросов, возникших с размещением прибывших. Их больше, чем мы предполагали… – Он обвел взглядом все еще заполненное людьми пространство, я понимающе кивнула.

Конечно, того, что придется принимать еще и погорельцев из Кохши, ты знать не мог. Еще и в большинстве своем женщин… А ведь я до сих пор не увидела ни одной женщины в монастыре. Не создала ли я тебе больше проблем, чем предполагала?

– Конечно, я подожду. Тем более что у меня есть несколько нерешенных дел. Где я могу провести переговоры с представителями герцога?

Магистр Ирвин недоуменно нахмурился на мгновение, после чего вернул себе невозмутимый вид и подозвал служителя, стоявшего все это время возле дверей в храм недвижимой статуей.

– Это брат Севастий, он проведет вас по замку до подготовленных келий. У нас нет специального помещения для светских дел, так что…

Я кивнула, не дожидаясь, пока он закончит фразу.

– В этом нет необходимости, магистр. Келья подойдет, благодарю вас. Буду ждать нашей беседы с нетерпением. – Я чуть прикрыла глаза и, дождавшись, пока настоятель храма повторит мой жест, отвернулась от него, ища взглядом своего наставника и оруженосца.

Магистр Ирвин тут же устремился прочь, в сторону вторых ворот, а за ним быстро засеменил один из прибывших с комтуром храмовников.

«Это же тот самый, что кинулся едва ли не под ноги Гаратэ с требованием освободить Ханса…» – вспомнилось мне.

Я прикусила щеку, провожая исчезающие за воротами фигуры взглядом, и пропустила момент, когда Альвин и Харакаш появились рядом со мной.

– Берна… Все в порядке, ваше высочество? – Заметив, как я дернулась при звуке его голоса, островитянин обеспокоенно посмотрел туда, где мгновением раньше скрылся магистр, а потом снова перевел взгляд на меня.

– Я задумалась и не заметила вас. Что там Бернард? – Мысленно махнув рукой, я обратила все внимание на наставника.

Тот пожал плечами и продолжил прерванную фразу:

– Бернард и местный гостиничный[15] разбираются с размещением, посланники герцога также удостоились временных покоев, но жаждут встречи с принцессой как можно скорее.

– Спешат, значит… – Задумчиво качнув головой, я перевела взгляд на смиренно стоящего неподалеку брата Севастия, которого мысленно тут же окрестила Севой. – Брат Севастий, проводи меня и моих спутников к нашим кельям.

– Слушаюсь, защитница. – Мужчина склонился в глубоком поклоне, а затем резво направился в сторону ворот, едва ли не подпрыгивая от нетерпения на ходу.

Мы втроем, переглянувшись, быстрым шагом двинулись следом.

Внутреннее убранство крепости отличалось строгостью, граничащей с аскетизмом. Беленые стены, переходящие в цилиндрический свод. Выложенный серым гранитом с розовыми прожилками пол. Пахло церковными свечами, хотя мне на глаза за примерно пятиминутное шествие по коридору ни одна не попалась.

Наш проводник, облаченный в светлую рясу, подпоясанную тонким, но длинным алым поясом, ступал почти бесшумно, тогда как наши с Альвином шаги отдавались звонким эхом от стен, разрушая мягкую тишину, что меня изрядно раздражало.

Сразу после входа мы прошли к лестнице по правую от него сторону, поднялись на второй этаж, преодолели три длинных коридора, связанных еще двумя лестничными пролетами, и за все это время встретили едва ли с десяток человек. Они опускали головы при виде меня, бросали украдкой взгляды на островитянина, но молчали и жались к стенам, освобождая и без того широкий проход.

Запах тающего воска становился сильнее, и в один момент по левую руку от нас сплошная стена сменилась арочными проемами, ведущими на балюстраду.

– Стойте! – Я даже не посмотрела на своих спутников, точно зная, что они послушаются, повернула в арку, выходя в пару шагов на балкон, и замерла, испытывая одновременно благоговейный трепет и нечто сродни ужасу.

Балюстрада выходила в центральный зал – скругленное по углам помещение имело высокий сводчатый потолок и высоту стен никак не меньше десяти метров, освещалось с помощью световых колодцев, закрытых витражными розетками, и сотней огромных, в полметра каждая, свечей. У дальней стены на фоне высоких и узких, перемежающихся с тонкими полуколоннами, витражных окон возвышался мраморный постамент, к нему вели шесть ступеней, а на его вершине стояли они.

Светозарную было невозможно не узнать – казалось, что скульптору позировала сама богиня, настолько точно были переданы черты лица. И пусть не было того живого эффекта, как у статуи в столичном храме, но там был лишь безликий идеал, а здесь…

Сжав перила балюстрады пальцами, я вглядывалась в статую. Высокая, стройная, с рассыпанными по плечам волосами, облаченная в длинное, обнимающее фигуру платье Светозарная улыбалась, глядя в разинутую змеиную пасть. Мраморные пальцы сжимали золоченую чешую сразу за головой твари, что обвивала всю богиню мощными, вздыбившимися в воздухе кольцами. Ниспадающий с потолка луч света, проходя через ало-золотой витраж, окутывал вырезанные из камня фигуры тонким флером, будто из пламени и крови, а блики от свечей ложились на мрамор и позолоту и скользили по ним, игрой света и тени создавая иллюзию движения змеи.

Так и стояли они – холодная, прекрасная и всемогущая богиня, на века запечатленная в камне, и ярящаяся от бессильной злобы змея, не сумевшая с ней справиться.

Кто же увидел в Тебе столько благородной силы? Кому Ты показала Свое лицо, кому запала в сердце так, что он совершил этот титанический труд, увековечив Тебя в мраморе? Была ли Ты действительно такой или это лишь одна из масок?

Мой взгляд скользил по величественной скульптуре, что была лишь немногим ниже, чем высота, на которой мы находились, но ответа на свои вопросы я не находила.